Для Пилота и лиц, ЕГО фотографирующих

Про Федю
Входили мы в "Свиное рыло". Так это место в Польше называется. Там устье реки, ну, и узкое все, до неприличия. На вход - в очередь стой. И все стоят: подводные лодки, баржи, корабли, плоскодонки.

Скучно. Командир на мостике, а тут мичман Федя Федотов - радиометрист и крестьянин - покурить вылез:

- Товарищ командир, разрешите?

- Кури, куда тебя деть! - говорит ему командир, а потом добавляет. - Кури в последний раз.

Это командир со скуки оговорился, а Федя - уши торчком:

- А чего это в последний раз, товарищ командир?

А тот ему лениво:

- Так тебя ж НАТО затребовало.

Надо сказать, что командир просто так брякнул, но событие уже начало набирать свои обороты.

- Зачем это?

- Так ты ж датского вертолетчика утопил.

Федя - глаза с мандарин - с придыханием:

- К-как?..

- А так! Помнишь, ты вылезал наверх с фотоаппаратом датский вертолет фотографировать?

- Ну?

- И вспышка у тебя ни с того, ни с сего сработала.

- Ну?

- Вот тебе и "ну". Ты его запечатлел и вниз полез, а он, ослепленный твоей вспышкой, через пять секунд в море гакнулся.

- А -

- Вот тебе и "а". Теперь "б" наступает. Полное. НАТО запросило по своим каналам, наши ответили, слово за слово- короче- Короче, иди, собирай харчи. Мы тебя в Гаагский суд через три дня передать должны. В Брюсселе в тюрьму сядешь.

На Федю страшно было смотреть, когда он вниз спустился. А внизу все уже знали: и про вспышку, и про Брюссельскую тюрьму, и про харчи.

- Слышь, Федор, -- начали к нему подходить с сочувствием, -- ты, эта, не сомневайся, детей твоих всем экипажем вырастим, в обиду не дадим, а сейчас - на, тебе, носки шерстяные, мне теща связала.

Весь экипаж три дня нес ему кто что. Скопилась груда всякой ерунды: носки, часы, трусы, майки, тельняшки, банки с вареньем ("у них-то там же ни хрена нет!") и книга Н.Кузнецова "На флотах боевая тревога".

Последним пришел интендант и сухим голосом отсчитал ему продовольственный паек: "Вот здесь распишись!" - Федя расписался.

А потом выяснилось, что он еще домой жене в родную тульскую деревню письмо прощальное не написал.

Писали всей каютой: "Дорогая Маша! Я уезжаю навсегда в Брюссель -"

Через два дня командир сказал: "Хватит томить!" - и вызвал его к себе. Тут-то, к общей радости, и выяснилось, что Федора там наверху с подачи командира отстояли, и НАТО его простило, и ни в какой Брюссель, а, тем более, в Гаагу ему ехать не надо.

Вот счастье-то на лице у человека было. Командир, под это дело, даже выходной на экипаже объявил.
 

А. Покровский "Про Федю"